Неточные совпадения
Идет она на высокое крыльцо его палат каменных; набежала к ней прислуга и челядь дворовая, подняли шум и крик; прибежали сестрицы любезные и, увидамши ее, диву дались красоте ее девичьей и ее наряду царскому,
королевскому; подхватили ее под
руки белые и повели к батюшке родимому; а батюшка нездоров лежит, нездоров и нерадошен, день и ночь ее вспоминаючи, горючими слезами обливаючись; и не вспомнился он от радости, увидамши свою дочь милую, хорошую, пригожую, меньшую, любимую, и дивился красоте ее девичьей, ее наряду царскому,
королевскому.
Я скромно целую
руку у последней
королевской метрессы, делаю реверанс и удаляюсь к благополучию.
Ее плечи и
руки — античные, ножка соблазнительная, поступь
королевская.
Берта Ивановна засмеялась и, закусив нижнюю губку, тронулась
королевской поступью к Истомину. Они подали друг другу
руки и стали на место.
Но ты
рукою коснулась меня!
Я к этой
руке устами приник!
И в темных твоих волосах
Королевский вспыхнул венец!
Всем офицерам он пожимал
руки с добродушным видом доброго малого, не особенно чванящегося своим
королевским саном, и спрашивал: понравился ли им Гонолулу.
И взяв за
руки Любочку и Вассу, она увела их на минуту за кулисы, чтобы вернуть их на сцену уже переодетыми в пышное одеяние
королевских детей.
Испуганные волшебницы метнулись в сторону, а та, у которой было в
руке предназначенное для
королевского дитяти голубиное сердце, уронила его на землю.
Король Дуль-Дуль в сопровождении многочисленной свиты находился на площади. Сюда привели и трепещущего от страха черного Аго, закованного по
рукам и ногам. Громадный котел стоял посреди площади, обдавая близстоящих густыми клубами пара. Вода зловеще шипела и клокотала в нем.
Королевские слуги — герольды — ездили по площади и объявляли народу, что сейчас совершится казнь двух самых злых преступников, которые осмеливались ослушаться воли короля.
За
королевским войском шли, связанные по
рукам и по ногам, пленники, с потупленными глазами, страшно исхудалые, окpoвавленные; они со стойким мужеством ждали своей участи.
В ту же минуту Иван трепещущими
руками рванул дорогой, золотом шитый камзол короля и коснулся
королевской груди голубиным сердцем.
«На войне все просто, — сказал один писатель, — но простота эта дается трудно». Что сделал бы Суворов на месте Салтыкова, того именно и боялся прусский король. Он писал королеве, чтобы она торопилась выезжать из Берлина с
королевским семейством и приказала бы вывозить архив, так как город может попасть в
руки неприятеля. К счастью Фридриха, он имел перед собой не Суворова, а Салтыкова.
Маленькая, сухая
рука пастора ударила в широкую ладонь его, и вскоре, как водится, сначала околичностями, потом открыто объявлены воспитаннице виды лучшего друга первого и второго отца ее, любимца
королевского, будущего коменданта мариенбургского, любезного, благородного, умного и прочее и прочее, что воспитатель мог прибрать из словаря мнимых и настоящих достоинств жениха.
— De Bal-machevе! — сказал король (своею решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику) charmé de faire votre connaissance, général, [[Бальмашев] очень приятно познакомиться с вами, генерал,] — прибавил он с королевски-милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, всё
королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою
руку на холку лошади Балашева.
Потом вдруг, как будто вспомнив о своем
королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации и, помахивая правою
рукой, сказал: — Je ne vous retiens plus, général; je souhaite le succès de votre mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] — и развеваясь красною, шитою мантией и перьями, и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Король все Богу молился альбо в бане сидел, барсуковым салом крестец ему для полировки крови дежурные девушки терли. Пиров не давал, на охоту не ездил. Королеву раз в сутки в белый лоб поцелует,
рукой махнет, да и прочь пойдет. Короче сказать, никакого королеве удовольствия не было. Одно только оставалось — сладко попить-поесть. Паек ей шел
королевский полный, что хошь, то и заказывай. Хоть три куска сахару в чай клади, отказу нет.
Сам шинель у
королевской кровати разостлал,
рукой дух солдатский разгреб, чтобы королеве не мешало, и спать улегся, как в лагерной палатке.